Хочу быть мамой Жила-была одна девчонка, Которая, не зная бед, Мечтала долго про ребенка, А тут его все нет и нет.
И вот проходит время много, Она теряет свой покой: Не ест, не спит и плачет долго, Не зная делать что с собой.
Но вот однажды рано встала, Тошнит - и вобщем-то давно... И сделав тестик вдруг узнала, Что счастье есть и в ней оно!!!! (написано в возрасте 22 лет)
Добавлено (14.01.2011, 17:03) --------------------------------------------- Сказал один мудрец когда-то Что жизнь похожа на звезду: То вспыхнет где-то ярко-ярко, То затухает как во льду. Я буду помнить яркий свет, Который озарял мне путь, Давал мне рдость и покой, А все невзгоды помогал Пройти веселою тропой. Я не забуду никогда Тебя, твой смех, твою улыбку. Запомни: свет твоей души Помог понять мою ошибку. (написано в возрасте 18 лет)
Добавлено (14.01.2011, 17:04) --------------------------------------------- И новый век свои диктует строки. Мотивы этих строк нам не ясны, Но не нужны нам новые мороки - Всегда ведь сердце тянется к любви.
Пускай, пускай меняет время тело, Но не измениться от этого душа. И если в жизни я любви хотела, То будет вечно жить моя душа. (написано в возрасте 16 лет)
Добавлено (14.01.2011, 18:44) --------------------------------------------- Письма Я сегодня смотрела Старые письма его. Он прислал мне их с войны, из леса. А ведь был он еще очень молод, А ведь было ему только десять. И неважно, что писал с ошибками, И не важно, что корявым почерком, А важно лишь то, что писал он в них. А писал он в них обещания: Обещал не умирать, Обещал вернуться, Обещал написать, как живется ему Там, в лесу, с партизанами. Но он больше не писал, А писали друзья, Что умер малыш И домой никогда не вернется. (написано в возрасте 10-11 лет)
Добавлено (14.01.2011, 18:52) --------------------------------------------- Любовь и счастье Реален ты, но мир далек. Лелей мечту в душе своей, А если жизнь тебе дороже любви и счастья, То тогда, забудь про все свои мечты И стань таким же, как все те, Которым жизнь была дороже, Которые забыть хотели Два слова: счастье и любовь! Но забывать не удавалось Такие милые слова. Но случаи бывали, Что люди забывали. Но скоро умирали От грусти и печали Без счастья и любви (написано в возрасте 12 лет)
Сообщение отредактировал Киска22 - Четверг, 2011-01-20, 23:31
Я тихонько потушила сигарету в массивной пепельнице и подняла глаза. М ои сотрудницы пьяновато обсуждали начальство. Все было как всегда. Спокойно даже, когда они щебечут о своих невзгодах, догадках и прочей суете меня никак не задевающей. Иногда наблюдать за ними интересно.
- А вот я сумею сделать мужчину по-настоящему счастливым!
Меня словно ударило током. Не удастся посидеть в своих раздумьях – такие разговоры редкость, словно драгоценные камни, их надо ловить и впитывать. - И как же?
В моей голове мигом пронеслась цветущая карусель идеального счастья. Абстрактного. Не относимого к мужскому или женскому полу. На ярком солнечном подоконнике две белых чашки теплого какао, зеленая листва, подглядывающая в просторную комнату. Невесомая органза песочного цвета легко поднимается в такт порывам свежего утреннего ветра. Пушистый плед на огромной кровати. Мохнатый важный ковер, по краям комнаты открывающий бежевый нежный линолеум. Огромная абстрактная картина, написанная подругой в подарок на рождение сына. Недочитанная книга на тумбочке и упрямый светильник - все составляющие уютного карамельного уголка. На фоне счастливой картины жизни двух людей я слышала голос сотрудницы:
- Я рукодельница, хорошо готовлю, умею содержать мужчину в чистоте и порядке.- задумавшись на мгновение, она крепко затянулась и продолжила - Конечно, я не звезда экстремального спорта, но если мне наймут инструктора, то смогу научиться кататься на горных лыжах!
- И на доске? – спросила окосевшая Олечка.
- И на доске! А главное, я не позволю мужчине смотреть порнографию. Если нравлюсь, то сразу должна быть реакция…
Речь продолжалась, а я не знала, что и думать. В голове мельтишила фраза: «Могу потрахаться, могу и поумничать!» Хотя нет, умничаньем здесь не пахнет. Какое пошлое понятие счастья. В чем же счастье для мужчины? Или, все-таки, не стоит разделять счастье по половому признаку?
На улице собирался дождь. Я вышла и глубоко вдохнула аромат ранней московской весны. Глупый мегаполис как всегда собирал вокруг себя тучи и пыль. Тишина, пятница, серость. Снова закурила. И в сером небе есть счастье. И в солнечном, и в снежном. В голове сменяли одна другую радостные картинки из прошлого далекого и близкого. Представлялось будущее, такое милое и теплое. Дым улетал в небо и обволакивал город плотным одеялом смога. Зазвонил телефон. - Да? В ответ твой голос, словно теплый лучик, согревающий мое замерзшее на ветру ухо.
- Как ты там? - Хорошо. Скажи, а в чем счастье? - В тебе. – твой ответ не мог быть другим, хотя мне кажется я не ожидала его услышать. - Я скоро приеду. – ответила я и положила телефончик в карман пальто.
Снова уставилась в небо. Сколько еще людей в него смотрит? А сколько думают что жизнь ограничивается постелью и едой? А что же думаю я сама? Возможно, ведь что и моя точка зрения также ошибочна и несостоятельна, как и та, описанная в ресторане. Сигаретный дым и раздумья уносили меня, куда-то вдаль, не к звездам, скорее в ту самую карамельную комнату. Там я неторопливо пила какао, а муж щекотал меня поцелуями в шею. Мне кажется, я всегда мечтаю о тебе. Даже когда мы рядом. Разве можно еще чего-то желать? Вот счастье рядом. Это ты. Или я. Или мы?
Из ресторанчика высыпала вся компашка.
- Ну, что же, всем пока! – сказала Машка и поманила меня в машину. Коллектив попрощался мурчащими голосами, продолжая спорить о том, как можно с блеском провести этот вечер. Мы сели в машину. У подруги не было желания общаться, в ее душе было смятение и те же вопросы что и у меня, только задавались они не тихим шепотом. Внутри себя она кричала и срывала голос, жалостливо хрипела и, захлебываясь слезами, тихо повторяла «Почему?». Ее мироощущение пошатнулось, а, может и вовсе, накренилось в опасную сторону. Она не знала любят ли ее, любит ли сама. Чтобы продлить мгновения затухающего счастья Машка просто плыла по течению, даже не плыла, ее несло. Она поддавалась и теряла себя, находила и снова теряла, утопая в собственных догадках. Обман. Ложь. Расставание. Встречи по вечерам… Зачем? В машине громко играл транс – музыка лета, радости, моря, и «щастья» - как говорилось во всех плакатах фестиваля «Казантип». Подруга не стеснялась выжимать газ в пол, и мы проносились вдоль домов и тротуаров. Скорость. Музыка. Ни с чем несравнимый подъем. Мы улыбались. И в какой то момент мне стало понятно что и это счастье. Радоваться всему, что есть вокруг тебя.
Жизнь представлялась мне чем-то напоминающим джаз. Спокойная вечерняя музыка с настойчивым красивым вокалом, непременно женским. Странно слушая транс думать о джазе. В мешанине этих чувств и мыслей хотелось тонуть и не выныривать. Пошел дождь. Мелкий, скромный. Машка как раз довезла меня домой.
- Удачи, спасибо что подвезла. – и я захлопнула дверь.
Закурила. Перед домом где я жила был большой парк. Одно из деревьев протягивало ко мне свои узловатые пальцы. Дождь все капал, стучал по крышам и набивал маленькие воронки во влажной земле. Было не холодно. Вдалеке горело теплым бежевым светом мое окно. За ним меня ждал ты. Я тихонько собрала капли с самой нижней ветки и подержала их на ладони. Прохладные. Всегда хочется потрогать настроение или еще что-нибудь неосязаемое. Вот так и я трогала дождь, конечно уже пролившийся и осевший, смешанный с пылью старой коры, но все-таки дождь.
Сигарета опасливо шипела и чихала на пролетавшие мимо нее капли, отбрасывающие в ее сторону крупицы влаги. Я улыбнулась миру. Затянулась. Во влажную погоду дым всегда становился гуще и строже, нависал облаком и важничал. Ты подошел сзади незаметно, так будто давно наблюдал за мной и только решился подойти. Взял меня за руку, ту самую, которой я трогала дождь. Осторожно поправил мне воротник пальто и поцеловал в шею. Я всегда любила твои поцелуи, было в них что-то невесомое и в тоже время очень значительное.
- Замерзла?- серьезно спросил ты. - Нет, тебя ждала. – улыбнулась я.
Хотя это было и так понятно. В страдающей сигарете осталась всего одна затяжка. Ты осторожно вызволил ее из моих пальцев, затянулся, выпустил пару колец, и потушил окурок в вязкой грязи у бордюра. Обнял меня. Мы тихо пошли к дому. Весенний роман. Творческий подъем и легкая грусть. Почему? Не знаю. Никто не знает, но все чувствуют. В сопротивляющемся мыслям разуме все же всплывал размытый вопрос: в чем же счастье для мужчины? Дверь подъезда и 18 ступенек наверх. Уютный щелчок замка пока я прислушивалась к звукам дома, приложившись ухом к побеленной стене . Ты принял у меня пальто и помог снять сапоги.
Я осторожно вошла в нашу спальню, обернулась в пушистый плед и подошла к окну, где на подоконнике стояли две белые тяжелые чашки с чуть остывшим какао. Со стены все также взирала абстрактная картина во всех цветах радуги. Пятки щекотал лохматый ковер. Ты обнял меня и зашептал о любви, я слушала, отвечала и вдруг поняла, наконец- то поняла, ЧТО такое счастье. Карамельный, уютный рай.
Сравнение Лечу на крыльях озаренья, Лечу меж небом и землей. Лечу, лечу, сравнить хочу я Красоты неба с жизнью той. О небо! Как оно красиво, Нет красивее ничего. А жизнь земная, как ужасна! Блаженства нету в ней давно. Кругом лишь сор людской И больше ничего И без сравненья я б сказала, Что небо лучше, чем земля. Но для сравненья все ж летала, Лечу теперь я к небесам. (написано в возрасте 14 лет)
Добавлено (14.01.2011, 20:17) --------------------------------------------- Пишу стихи. О чем - не знаю, Но с точностью могу сказать: "Писать как Пушкин не смогу я, И поэтессой мне не стать!" (написано в возрасте 14 лет)
Сообщение отредактировал Киска22 - Вторник, 2011-01-18, 13:25
И новый век свои диктует строки, И мы не в силах что-то изменить. Не каждый знает жизненные сроки, Но каждому об этом хочется забыть.
Вы спорите, борьбу ведете За власть над нами, Невдамек вам, что судьбу Хотим мы сами И создавать и выбирать. Вы, не учитывая наши мнения, Высказываетесь за нас. Поймите: мы не приведения, Хотим судьбу мы сами выбирать.
Вы посмотрите: люди гибнут, Пока вы боретесь за власть. Остановитесь, осознайте: Вам скоро не с кем будет воевать! (написано в возрасте 16 лет)
Добавлено (16.01.2011, 09:42) --------------------------------------------- Старый год уходит, Печали все уносит. Новый год приходит, Радости приносит. Время мчит быстрее, И проходит век. Но жить ты будешь вечно - Ты ведь ЧЕЛОВЕК!!! (написано в возрасте 16 лет)
vikki
Дата: Понедельник, 2011-01-17, 14:23 | Сообщение # 6
А эту сказочку я когда-то выкладывала, для поддержания боевого духа :)
Котенок прижался в стеклу носиком. - Мама! Холодное! За окошком маленького котеночьего домика начиналась зима. Укутывала плотными перинами деревья и укрывала тротуары. Снежинки летели медленно. Кружились, вытанцовывали. Потом укладывались в щели между кирпичами, на оконные рамы и создавали вид полноправной, долгой холодной зимы. Котенку не нравилась зима. Он любил в зиме только новый год. Тогда можно было часами сидеть у камина и греть лапки. Играть зимой можно было только со снежинками, а они холодные и мокрые. Он даже чуть сморщил носик при воспоминании какие они мокрые. Ему всегда казалось, что не он ловит снежинки, а они постепенно облепляют его и совсем скоро утащат в свой домик и будут с ним играть. Это категорически не устраивало Котенка. Поэтому он всегда зимой возвращался с прогулки опечаленный и мокрый. Мама тащила его за шиворот к камину и заставляла пить теплое молоко, чтобы не простудится. А летом! Ну ведь совсем другое дело! Выбежал во двор, а там – жизнь. Бабочки порхают грациозно вокруг большеглазых цветов, деловито жужжат пчелки, на земле трудятся жучки, муравьишки. Просто рай для веселых игр! Можно понаблюдать, можно самому лечь в траву и потом напасть на маму. Она конечно поругает, ну все мамы такие. Но главное что зимой конечно же новый год. Это кое-как компенсировало все остальные зимние недочеты. Котенок, как только увидел снег за окошком, стал думать, какое же желание ему загадать в этот год? По китайскому календарю ведь наступит не какой-нибудь там год, а самый что ни на есть котеночий. Правда говорят, что там еще и кролик… Но кроликов котенок любил, и ничего против них не имел. Поэтому был готов разделить год с кроликом. Дельные мысли никак не появлялись. Казалось бы, загадать чтобы лето, и чтобы прям всегда. Но так же не бывает и желание зря потратится, а следующий такой год, аж через 12 лет! А сколько это 12? Наверное много. Разве говорила бы мама что «аж» через 12, если бы 12 – это было мало. Значит много. Очень. Котенку очень хотелось чего-то необычного. Настоящего. Стоящего целого огромного желания в ночь на такой новый год. Он так напряженно думал, что даже не услышал, как мама зовет его к ужину. Оказывается, прошло столько времени! И новый год совсем скоро. А что загадывать? Вкусностями мама накормит, теплом камин обогреет, а летом и вовсе солнышко, игрушки… да их вокруг целые горы! Там паучок забился в уголок. А здесь мушка над помятой мандаринкой пищит. Да и на улицу можно выйти промокнуть и снежинок поймать. Так серьезно котенок думал что даже умыться забыл. Мама уже на стол пироги расставила и блюдечки с молоком. На часиках стрелка уже к полуночи приближается. Котенок носом куняет, спать хочет, но желание важнее, ведь уже почти новый год! И вдруг понял он что не хватает ему друга самого настоящего, вот прям такого же как котенок по размеру и возрасту. Чтобы с полумурлыка друг друга понимать и мышей ловить с двух сторон, подкарауливая. Столько плюсов в друге! Столько всего вместе сделать можно! И снег одолеть и стужу! Радостно котенок закрыл глазки и под бой часов загадал себе близнеца! Скажите вы, не бывает чтобы близнецы потом появлялись? Так год ведь самый что ни на есть волшебный, для котенка выдался. А в котеночий год и не такое бывает.
Мама осторожно убрала из-под двойнят крохотные блюдечки с молоком, погладила, обняла и уснула. Новый год новым годом, а спать всем надо!
Вздох. Тонкий скрип половицы. Огромное зеркало стояло вдалеке от меня. Шорох крыльев такой тихий и будто глухой. Я осторожно шла к нему. С каждым шагом упрямая пыль на деревянном полу не становилась реже, продолжала лежать, будто ничего ее не беспокоило. Наверное, я больше не умею беспокоить. Старая резная рама отдававшего чернотой зеркала, осталось всего полшага. Это расстояние можно легко перелететь. Всего лишь надо чуть поднять крылья и буду видеть себя. Но именно этого я и не хотела. Еще вздох. Серый запах плесени. Это место раздражает. Темный чердак далекого прошлого или для кого-то оно станет будущим? И все же пора. Прохладной ступней я аккуратно с пальцев на пятку переступлю к самому лицу зеркала. Обнаженное тело тоньше обычного, перепачкано серой золой. Волосы выцвели, потускнели. В серых глазах далекая бездна выплескивается тонкими ручьями слез. Я изменилась. Стала как-то горше на вкус. Разве такое возможно? Ради одной души? Ответ был передо мной, но понимание все еще оставалось где-то внутри меня. Люди говорят, что теряют голову, я же потеряла душу. И даже крылья стали как-то подводить меня. Воплощение далекого непонимания, удар по невидимому противнику. Все это досталось мне. Старое зеркало не могло врать, я ветшала как старый фолиант. Цвет уходил тон за тоном. Во мне не осталось красок. Только расцветка пыли. За исключением этого, внешность оставалась достаточно привлекательной. Просто я оставалась мутным черно-белым снимком в ярких красках неба. В углу темной комнаты оглушительно разбилась ваза. Пора уходить. Законы оставались сильны в любой части вселенной. Стекло всегда первым теряет терпение. В пелене осколков я стряхнула видение и расправила крылья. Некуда было лететь, нужно было просто убраться оттуда. Возможно, на мое место сейчас прибыл кто-то более значимый, и мне совершенно нечего делать там в таком виде. Я давно скрывалась ото всех. Пряталась в далеких забытых темных комнатах. Меня жгло изнутри, и только один талисман мог заглушить эту боль, всего на мгновение. А после снова начиналось сначала. Все пытки ада. В одной короткой мысли. Уже не было слез. Хотелось просто погибнуть. Но возможно ли это? Перья разлетались облаком вокруг моего полета. Я неслась в душный подвал. В нем когда то убивали, уничтожали, мучили… А теперь в нем живу, прорезая пустую тишину высокими криками, я. Истерзанные арматурой стены. И клочья вонючих тряпок по углам. Я всегда сижу в центре. Сюда падает свет луны. Как на абстрактных картинах рисуют тень от окна с крестом деревянных рам, также было и тут. Только не было луны или окна. Только мое испорченное, хромое, не вовремя романтическое воображение. Неопрятные кудри падали на лоб, накрывали глаза, но именно это было страшнее всего – закрыть глаза. В этом закулисье, по ту строну век, не было ничего. Пустота. Она начинала поглощать меня всю, без остатка. Ведь я уже не имею права существовать. Уже давно я нарушила главный закон. И щупальца великого Ничто готовы были ухватить меня в любую короткую секунду. Если бы только они знали где я… Но чтобы подсказать им, мне достаточно закрыть глаза. Я откинула волосы правой ладонью и на миг краски вернулись. Вселенная озарилась ярким светом. Вдох был столь жадным, что для него даже не хватало легких. Это был полный всех ароматов мира незабываемый вдох, который, я знала, закончится уже совсем скоро и весь мир падет на холодный цементный пол. Лучшие моменты были отданы этим вдохам. Чуть выдохнуть через рот и попытаться втянуть еще раз. Еще… Всего одна унция запаха… В нем были тысячи сортов восточных пряностей, ярких утренних лучей, крепкий горячий кофе и остывшее молоко, запах кожи и корицы, весенние цветы и морозная свежесть… Все это стоило тех мучений, которые приходилось выносить. Выдох. И все, что было вокруг, превратилось в табачный дым, который вырывался из ноздрей и опадал хлопьями пепла. Взметался чуть выше и накрывал голову, плечи. Я растирала упрямую пыль со слезами. Больше никогда не оправлять волосы этой ладонью. Бывали витки существования, когда я готова была отсечь себе руку. И вернутся к своим, тем, кто знал, что я отреклась, кто ждал моей казни в черном мраморном зале. В такие моменты крылья, мне не подчинявшиеся начинали бить и ранить меня. Обрушивая старые постройки на мою голову. Обнаруживая мое присутствие для темноты и кары. Тогда я летела к земле и пряталась в ней. Выслушивала томные шепоты недавно умерших, и сошедшиеся в безумии крики вечных покойников. Разве могла я обречь кого-то на такую вечность? Никогда для меня время не измерялось земными мерками. Тут все текло своими липкими величинами. И мне неизвестно, сколько лет или веков я не закрывала глаза. В любом случае рано или поздно мне нужно было увидеть свой страх. И, словно раскачиваясь на качелях, я летела вниз и ощущала немой холодный ужас в груди. Ради этого терпела муки, но не могла легко решиться на новую встречу. Но ведь иначе в моих страданиях не было смысла. Я осторожно взмывала в ночное городское небо и плыла, скрываясь в облаках. Ветер умывал мое усталое тело. Хотелось остаться в облаке и утонуть в мире грез. Крылья то подносили меня вверх, то укутывали собой, заставляя падать в кромешную тьму. Страшно? Нет. Не было. Они принесут меня по месту назначения. Им не было позволено отказывать мне. Старые постройки выдержавшие жестокие войны. Окна закрытые суровыми ставнями. Запахнутые в усталые старые тюли двери тихих квартир. Я почти здесь. Там где мне быть не нужно. Но разве я могла отказать себе? Приняв на себя столько ударов? Балкон и, по-детски, в ожидании незакрытая дверь. Глупость. Материальные преграды для меня ничто. Я найду любого и достану даже из-под земли. Хотя… Если они под землей, то мои действия излишни. Пол был укрыт ворсистым ковром – тут знали что я хожу босиком. Ковер был до боли в глазах красным. Каждый раз он был новым. И будто бы отражал настроение ожидавшего меня. Цвет страсти горел под моими ступнями. Я поднимала пламя все выше и купалась в его ласках. Оранжевые языки с красными лентами и белыми кончиками – максимально нагретые - лизали мою остывшую кожу. Ни тепла , ни света – только тусклый холодный ужас в замершей груди. Легкое движение воздуха и шторы откроют мою сцену. Снова полный дикого страха вдох. Острожный выдох и взгляд в дальнюю стену. Туда, где виден голый кирпич. - Ты прекрасна… - этот шепот был адресован мне. Тонкая дрожь по серому телу. Я здесь за этим? Ну конечно же, да. И вереница из пустых красивых слов наполнила мои мысли. Но все это оставалось где-то внутри, невысказанным. Я молча слушала дыхание. Тишина сжигала остатки дров в камине. Я подняла, наконец, взгляд на того, ради кого была готова на все. В его темных глазах играли отблески огня и плескались горькие, крупные, еще не обрушившиеся слезы. Он дышал ровно. Как будто бы и не ждал меня многие дни, просиживая перед открытым балконом, завернутый в плед. Я знала что больше он не скажет ни слова. Просто будет сидеть и любоваться мной. А я им. И это может продолжаться вечно. Его слеза вырвалась из плена век и покатилась по прекрасной щеке, стремясь вниз, но не унося за собой все страдания. Тишина, дыхание, слезы, огонь, тлеющая сигарета – все это складывалось в целую жизнь. Мы могли бы быть счастливы? Он бы ответил да, а я сказала бы нет. Он всего лишь человек, а я… Что я теперь? Во всем есть крайняя точка. Когда забываешь и отбрасываешь все ради одного мгновения. Без остатка отдаешься маленькому порыву, который растет и расправляет крылья, за те ничтожные секунды пока слезы застилают глаза. Человек быстро встает, коротко откидывая плед, протягивает руку вперед себя, да он боится, но все равно делает жесткие уверенные шаги навстречу… Бездне. И как бы я не хотела сейчас остаться на том самом страстном ковре ради одного лишь мига тепла и яркого цвета – я не могу. Слезы становятся чуть горячее, я жду до последнего метра, он медлит вплотную ко мне. Я отступаю ровно на три шага. Три шага и для меня закончится балкон. Я пропаду в темном дворе. И буду видеть и слышать как он рыдает на ярко-красном ковре. Три взмаха крыльями и прощальный взгляд. Он никогда не видел меня в этот последний момент. Думал наверное, что я пропадаю там насовсем. Просто слезы на пороге очередной весны. И даже неважно, сколько ему лет - сейчас он влюбленный мальчишка. Перо с моего крыла осторожно коснется его головы. И больше нет боли и мук. Я все выстрадаю за тебя. Засыпай… И он успокоится, отругает себя за излишнюю эмоциональность и побредет спать. Навстречу сказочным снам. Я разорву криком и крылом ночное небо и улечу в забытые подвалы ада. Слезы промывают себе тонкие замысловатые тропы на моих щеках. Голые стены пялились на мою ничтожность. Я та, что смогла увидеть в простом человеке что-то большее для себя. Нашла сумасшествие и потеряла все что имела. Остались только крылья. И воспоминания. Образ. Единственного во всей вселенной человека, который смог пробудить во мне столько чувств, толкнуть меня на такие безрассудства. Бросить все и оставить только одно прикосновение. Отдать все что было. За один миг. И помнить только его. Не сказать ни слова. Ронять слезы на пушистые ковры. Не оставляя следов даже на белом ворсе. Быть ничем и никем и только для одного человека оставаться всем миром. Весь этот роман ни о чем продолжается целую огромную вечность. Он не может коснуться меня, ведь я заберу его за собой. А я смогла. Один раз. Это был один из тех нескончаемых дней, которые я просиживала у него на полу. В очередной раз он стал приближаться чтобы коснутся меня. Вот странное совпадение. Все боятся, а он желает всей душой. И сомневается. Ведь это конец. И больше мы не встретимся, все только ради этих встреч. Он оставался со мной. Еще шаг и я покачала головой. Внутри меня распускались яркие весенние цветы рядом с ним. И вдруг я почувствовала, что могу коснуться его всего лишь один раз и оставить ему жизнь. Нужно только придумать, что бы посулить в небесной канцелярии взамен. Это же нарушение правил. Так не должно быть. Но у меня ничего не было… Кроме, одного… Бессмертной души. Мои глаза вспыхнули и, наверное, он испугался. Я лишь закрыла глаза и попросила позволить мне исполнить свое желание в обмен на душу. И… Тьма согласилась. Всего одна попытка. Я встала с пола и подошла так, что ощущала его дыхание на своем теле. Он понимал, что я хочу сделать. И совсем не боялся. Просто читал в моих глазах нелепое вожделение. Правая ладонь и стук его сердца. Выше по теплой шелковой коже. Он прикрывает глаза. Шея и снова биение пульса в моей ладони, но сейчас тот миг, когда оно не остановится. Выше… Небритая теплая щека, нежные губы, густые ресницы. Ладонь впитывает все ощущения, запахи, этот миг нужно запомнить навсегда. Второго раза не будет. Он откроет глаза и потянется к моим губам, но договор был только на прикосновение. И я оторвала ладонь. Всего три широких шага и подо мной пустота. Все осталось так далеко.
Это было так давно. Будто бы сотни лет назад. Может тысячи? Я вырвалась из тухлого подвала и летела к вечной мерзлоте. Нет, я не могла в ней погибнуть. Просто космическое пространство скрывало слезы и уносило их к далеким жарким планетам. Звезды светили ярко и сочно, как будто ничто не могло их остудить. Миллиарды далеких солнц… И на все это великолепие миров я одна. Единственная нарушила все законы угрюмого жанра. Я приземлилась туда где плескало море. Этот шум было трудно спутать или заменить чем-то. Любовь к морю – вечна. Также как и любая другая. Я ловила рыб руками и они замирали в моих ладонях. Разве можно совсем ничего не касаться? Жить одними слезами и талой горечью во рту? Вода утекала сквозь пальцы вместе с мелким песком. С кожи смывался пепел и являл свету гладкую серую кожу. Я стирала кожу с песком в порыве смыть наконец запах с ладони. Ничего не выходило. Я не могла заключить другой сделки. Стать бы и мне человеком. Сдать крылья и быть рядом. До прихода к нему или ко мне одной из моих сестер. Но больше у меня ничего не было. Я снова рыдала и билась в мелкой воде, словно рыба, выброшенная на берег. Не было сил. Ничего не было. Время спустя я успокоилась. Взлетела в ночное небо и сорвалась в бескрайнее море. Вода освежила меня. Как будто все стало по-прежнему. Я плыла на спине, под водой раскрывались мои крылья. В небе светила полная луна. В водной глади отражались звезды. Тихий гул подводной жизни в ушах. Вечер воспоминаний. Тусклых красок и вина в бокалах. Я отдавалась течению и видела тот миг, в который для меня закончилось мое существование. Меня никто не видел. Я могла бы отбирать у детей мороженое или спасать девушек от маньяков. Но нам запрещено вмешиваться. Все должно быть как должно. Мы лишь наблюдаем. Вселенная полнится различными мирами, но этот я любила больше всего. Много дрязг и эмоций, но тут бывало уютно. Подслушать разговор влюбленных можно было только здесь. Одинокие скамейки в парке и молчаливые сердца. Мне нравилось подобрав ноги и собрав крылья за спиной сидеть на пустых постаментах от памятников или на широких газонах. В одном из старых дворов я сидела долго, перебирая когтистые воспоминания, и копошась в яркой огненной гриве своих волос. Тогда мои крылья были в цвет волосам. Бывает, что вдруг осознаешь, что кто-то смотрит на тебя. Чувствуешь взгляд. Я открыла глаза и увидела перед собой молодого человека с темно-шоколадным взглядом. Не было сомнений – он меня видел. Человек… Необыкновенный. Дело даже не в том что он видел. Важно было как он смотрел. Не боялся. Влюблялся. Горящий взгляд и я медленно тонула в этих теплых глазах. Манящий. Недоступный. Далекий и близкий одновременно. Всего лишь человек, но какой…
Так начался наш безумный роман. В нем не было ничего из того, что принято считать любовью в этом мире. В нем было только чувство. И молчание. Услужливая тишина и редкие его фразы о том, как я прекрасна. Я слышала все его слова задолго до того как он их произносил. Забавно, как кропотливо он подбирал выражения, складывал фразы и только потом, все-таки уменьшив количество слов до минимума, произносил. Конечно же он мечтал больше всего о моем поцелуе, также как я мечтала о его. Но я не могла коснуться. Тогда его душа стала бы моей всего лишь на миг, а потом снова бы пропала. Только уже в другом мире. Где я не смогла бы навещать его так часто и любоваться его красивыми глазами. Честно ли это с моей стороны? Приходить каждый день и сидеть часами у огня. Не произнести ни слова за все долгие годы. Отдать душу за одно прикосновение. За то, чего больше не будет. Что оставило на нем лишь след пепла, а на мне веер ароматов всего прекрасного мира. Нечестным было подарить мне возможность любить. Воспоминания тонко резали кожу, но крови не было. Просто морская вода заливалась и наполняла вены. Частичками соли, задевали за живое все то что осталось внутри меня живым. Скромные волны приподнимали и покачивали мое тело, укачивали в своих руках. Нужно было его увидеть. Просто необходимо встрепенуться и лететь, сбивая крылья о жесткий воздух. Небеса больше не принимали меня со всей легкостью. Ветер бил и рвал мое тело, но я не чувствовала ничего кроме крыльев. Они были частью высшего замысла и даже подчинялись порой не только мне. Их боль я чувствовала всегда и везде. Часто они просто уносили меня вдаль помимо моей воли, а иногда напротив я пыталась заставить их унести меня, чтобы не коснуться случайно пробегающего мимо ребенка. С самого начала я была не такой как все, и все же мои сестры были моей поддержкой. Однажды можно было спрятаться за чьей-нибудь спиной и улететь на руках той, что не бросит. Вытащит из любой передряги. Но теперь я не та. Не одна из них. Всегда одинока. Наполовину мертва, хотя и призвана жить вечно. Вечное одиночество? Мир осторожно поглощал меня. По капле глотал мои мысли, пробудь я здесь еще час и уже никогда не выберусь из ловких пальцев воды. Я раскидывала руки и вдыхала аромат выброшенных вдали водорослей. Еще три мгновения, три волны, я оттолкнусь от воды и выпорхну, разбрасывая капли с крыльев и разрушая спокойствие ночи. Широкие взмахи крыльев. Я уже далеко в глубоких ночных небесах. Нужно просто посмотреть в любимые глаза. Почувствовать тепло бесчувственным телом. Может попрощаться? Вернуться к своим. Не поймут, отправят в Ничто. Страшно? Уже нет. Нет ничего страшнее пережитого одиночества. Жертвы ради любимого. Слез в далеких подвалах, ради благополучия. Чьего? А вдруг он был бы счастлив. Может его озарило бы сердце человека… И все же он видел меня. И, главное, ждал. Знал когда я приду. Я перелетела все ночные города. Слезы уже не покидали моих глаз. Я летела прощаться. Просить простить. Я хотела всего лишь на одну секунду оказаться там, где все началось. В темном дворе. Сложить крылья и закрыть глаза. Но сначала последний раз заглянуть в бездну теплых глаз. Старый двор и распахнутая настежь балконная дверь. Догорающие поленья. Беспокойная штора. Что-то не так. Здесь пахнет пеплом. Ужас в глазах. Я знаю этот запах. Зачем? На пальцах по холодному полу. Едва касаясь, больше все же на крыльях, пройду по коридору, к ванной комнате. Тонкий неживой ручей воды. Я осторожно приземлюсь на холодную плитку тонкими серыми пальцами. Ладонью пощупаю остывающую воду. В этой жидкости тает жизнь. Такая яркая и… безнадежная. Он лежал в ванне истекая кровью, вены обеих рук разрезаны до локтей. Он ждал меня чуть поднимая руки над водой, но жизнь покидала его с каждой секундой все больше. - Забери меня, я твой… - этот шепот растворялся в шуме воды и шорохе мышей в подвале. Я наклонилась к самой воде и прикоснулась ладонью к такому родному лицу. Прохладные почти серые губы, но все же сладкий поцелуй, первый и последний. Единственный. Капля за каплей его душа просачивается в мои губы. Я впивалась от огня желания, а на самом деле допивала последние крупицы жизни из самого дорогого человека во всей вселенной. Его последний выдох в моих крепких объятиях. Из его разжавшегося кулака выпал скомканный лист бумаги. Я читала и наполнялась его жизнью. Приобретала свой цвет. Взлетала взмахивая огненными крыльями и развевая непривычно яркими волосами. Уносила в себе полную свершившуюся любовь. Он будет жить во мне. Его душа, как и наше чувство – бессмертно. До тех пор пока я буду читать эти строки :
В пелене объятий ночи Сигаретный тает дым Он рисует свои странные узоры, в прочем Мы вдвоем молчим...
Твои руки пахнут пеплом И в глазах твоих печаль И так хочется разбить стекло видений, только Знаю - будет жаль...
Твое тело так прекрасно Твоих губ манящий блеск И твои глаза наполнены слезами, слышишь тихий моря плеск
Наша пытка бесконечна И так хочется порой Взять ладонь твою и губ твоих коснуться нежных И уйти с тобой
Они вьются все выше, превращаясь в прекрасную песню – гимн Любви.
15.03.2010
Сообщение отредактировал vikki - Понедельник, 2011-01-17, 14:24
Киска22
Дата: Понедельник, 2011-01-17, 18:20 | Сообщение # 7
ЛЮБОВЬ "Любовь, любовь!" - и лишь о том Мы пишем строки, Но забываем об одном: Что это чувства, а не звуки. Мы пишем песни и стихи, Играем пьесы, Но скажет кто-нибудь из нас: "Любить чудесно!" Не скажем мы! Забыли все! Не правда ль чудно?! Нужны всем строки и стихи, А ведь не чувство! (написно в возрасте 16 лет)
Сообщение отредактировал Киска22 - Вторник, 2011-01-18, 13:24
Татьяна Люблю сестру свою Татьяну Не за красивые глаза, Не за улыбку без изъяна, Не за шутливые слова. И не за то,ч то пишет Пушкин "Татьяна милою была". Нет. Моя Таня не такая, Она уж очень озорная, И с ней не скучно никогда. И пусть шумна она немного, Не понимает кое-что. Какая разница, сестренка! Люблю тебя я все равно! (написано в возрасте 16 лет)
Добавлено (20.01.2011, 07:42) --------------------------------------------- Крик души Лучше смерть, Чем такая жизнь. Лучше ад, Чем такая любовь. Надоела - так лучше скажи, Мне терпеть - нет Ни сил, ни слез! (написано в возрасте 18 лет)
Это был поезд в Прагу. Я смотрела на серебряный молочник и думала, почему собственно этот «носик» мы называли скорпионом? Он же совершенно, никак не напоминает его. Вагон был похож на старую кофейню. Шторки в полоску с тонкими бантиками по бокам окна. И какая-то неприглядная скатерка. Мимо меня в этот момент отчетливо проходила жизнь. С нами за столом сидел «тот самый популярный писатель» с женой и они весело смеялись над шутками моего мужа. Мне было не смешно. Совсем. Мне казалось пошлым шутить про компьютеры в таком старом и стильном вагоне. Откровенно говоря, меня просто все раздражало. Мне хотелось какого-то приключения, не связанного с этими людьми. Я улыбнулась своим спутникам и направилась к выходу. Муж осторожно коснулся моей руки и шепнул: - Что-то не так? Тебе плохо? - Все хорошо, малыш, просто пойду в купе. Он вздохнул, но посторонился. В соседнем вагоне пахло какао. Таким, на границе с горячим шоколадом. Запах будто обволакивал меня и уносил за собой. Из первого купе вышел мужчина. Знаете, как будто он был из прошлого. Отчаянно захотелось заглянуть ему за спину. У него в ладонях была огромная чашка какао. Он посмотрел мне в глаза и слегка улыбнулся: - Такая скука… Спасаюсь только этим напитком, хотите? Я хотела. И ничуть не боялась. Чашка была такой теплой, белой, казалось даже более плотной. А сам какао был густым и сладким, не настолько, чтобы приторным, просто томно сладким. Будто бы в ожидании продолжения. Шторки покачнулись на очередном стыке рельс. И за окном стало по-золотому осеннее. Заснеженный лес вдруг обернулся разноцветным туманом листьев. Стекла потеряли свои узоры. Вагон раскачивался и казался немного новее. Мужчина все также стоял за моей спиной и придерживал чашку, из которой я только что пила. Я почувствовала себя немного странно, ноги подкашивались, голова закружилась. Вдруг показалось, что я глубоко беременна, и упала в обморок. Очнулась я от резкой вони, сначала даже мелькнула мысль, что бы сделать вырвать или упасть обратно в обморок. Говорят, если долго находится в душном помещении, или просто рядом с неприятным запахом, то можно привыкнуть… Нет, нельзя. Я открыла глаза и увидела все того же импозантного мужчину, на этот раз он держал в руках не чашку, а какой-то пузырек. Видимо, именно он источал ароматы всех прогнивших свалок. В окно светило осеннее закатное солнце. Странное ощущение беременности меня не покидало и я пощупала живот. - О, Боже!!! У меня живот!!! Я как-то даже по-спортивному подскочила. У меня был не то чтобы живот, а что-то больше похожее на огромную тыкву. Откуда? Как это вообще возможно? От неожиданности и страха хотелось плакать. - Где мой муж? – всхлипывала я. И тут вдруг я начала понимать, что совершенно потеряла связь с реальностью. Захотелось обратно в обморок. Мужчина положил ладонь мне на плечо и доверительно сообщил: - Так надо. Ты же хотела приключений. Бред какой-то. - Я сплю? Или я под наркотиками? – спросила я самое логичное, что пришло в голову. - Нет. Ты в здравом уме. - Где я? - Все в том же поезде в Прагу. – он улыбался и откровенно издевался надо мной. - Вы ненормальный? Как я стала беременна на последнем сроке?! Откуда на мне… Что это, кстати, на мне? – вдруг я поняла, что одета в невероятное платье, такое как в оружейной палате на манекене Екатерины второй. Только на мне оно было не выцветшее, а вполне новое. В кружевах. Нарядное. Черное, правда. - Нам нужно идти ужинать. – сообщил мой неожиданный спутник, посмотрев на карманные часы. Не было сил думать и спрашивать о чем-то еще. Очевидно было лишь одно – я сходила с ума. Или кто-то хотел свести меня с ума. Я вышла в пустой тесный коридорчик. В соседнем вагоне так и располагался ресторан. Внешне он был похож, различие выдавали только шторки, они были не полосатыми и без бантиков. Помещение, если можно так его назвать, было набито разношерстной публикой. В прямом смысле женщины с высокими прическами и разнообразными шкурками животных на плечах. Все пестрели яркими нарядами, а почему я-то в черном? Есть не хотелось совершенно. Мужчина, сопровождавший меня, подсовывал мне разносолы, но я не могла с ними совладать и в итоге съела маленький кусочек торта и выпила чашку ароматного чая. В тамбуре мы столкнулись с женщиной, которая, увидев меня, всхлипнула и пробормотала что-то вроде «Сожалею». Я дошла до купе совершенно без сил. Тошнило, голова кружилась, хотелось спать и плакать. И тут мой спутник стал говорить. - Судя по всему, ты – вдова. Странный поворот. Ах, ну хоть понятно, почему я в черном. И вдруг, мне вспомнился последний взгляд моего мужа. Вот он отпускает мою руку и я иду к тамбуру. Оборачиваюсь и обжигаюсь об его взгляд. Его спутники весело смеются от очередной шутки. Почему я не осталась? Стало тоскливо. Вот именно в этот момент я осознала, отчего люди решаются на суицид. - Уйдите. – коротко попросила я спутника. - Я буду в соседнем купе. – он кажется сам прекрасно понял в каком я смятении. Дверь захлопнулась. И потекли слезы. Крупные соленые, обжигающие. На столике сиротливо ютилась чернильница и перья. В каком я веке вообще? Никогда в жизни я не училась писать пером. Но захотелось почувствовать связь с мужем. Интересно, ему не хватает меня? Бумага была совсем не для печати. Буквы выходили мерзкими и кривыми, но я старалась. Я писала письмо. В никуда. И, кажется, уже никому.
Если бы ты только знал, как мне без тебя тяжело. Вроде бы ты не так далеко. Точнее, я совсем не знаю где ты. А мне уже грустно. Все пустое и мутное. И кажется, что мы вместе не первый день. А может мы вообще никогда не были вместе? А ты чуть-чуть выбился из моего ритма. И будто бы что-то сломалось. Механизм часов чуточку сбился. И вроде бы все также. Но ты не со мной. И получается, что мне тебя не хватает. Со мной нет твоих теплых ладоней на моих щеках, когда я плачу. Нет твоего усталого «Люблю тебя» перед самым сном. В последний миг перед тем, как сознание улетает в туман. Весь мир потерял смысл, когда я не могу прошептать тебе, что скучаю. Я скучаю…
На этой строке я провалилась в глубокий сон. Проснулась я также неожиданно, как и заснула. Снов я не помнила. Или не видела. Может в прошлом не было снов? Глупость какая-то. Чернильница перевернулась, откуда же я могла знать, что ее надо закрыть. Перья валялись по всему столу. Бардак сплошной. А вот письма не было. То есть не было даже какого-то намека на то, что оно было. Бумага, на которую я проливала чернила и слезы исчезла. Странно. А может мне все это приснилось? В животе больно ударило. Чей это ребенок? Я – вдова. Но чья? Фотографий наверняка еще нет. И узнать кто был моим мужем «сейчас» я не смогу. Жаль. А зачем, собственно, я еду в Прагу? - Ты проснулась? – судя по голосу, это тот самый мужчина-проводник в чужие времена. - Нет. – тихо сказала я и открыла дверь. – Как тебя зовут? - Рудольф. – ответил он и вошел в мое купе. И вот сейчас я его рассмотрела. Определенно передо мной был красивый мужчина. Статный. И в тоже время простой. Если бы я прошла мимо него на улице, то обернулась бы, и тут же забыла бы его. Это такой тип, о котором хочется знать все. И одновременно хочется забыть. Человек, к которому тянет просто на запах, на какую - то неуловимую нотку. Вдруг мне захотелось слушать его. Рудольф. Красивое имя. Необычное. И я закрыла входную дверь. Он принес мне чай. Это было очень мило. - Рудольф, ты не заходил ко мне ночью? – спросила я и сделала глоток чая. С лимоном. - Нет. Дверь же была закрыта. – в его глазах мне казалась какая-то чайная печаль. Почему чайная? Глаза были карие, темные, как крепкий чай. - То есть проверял? – почему-то меня это насмешило. Боялся что убегу? А куда я убегу-то? Да и зачем? - Нет, слышал, как ты заперла дверь, когда уходил. Я пила чай и осторожно разглядывала его. Хорош. Бесспорно. Черные волосы, достаточно длинные, для того чтобы рассмотреть, что они вьются. Чуть смуглая кожа. И эти темные бездонные глаза. - Когда пребывает наш поезд? – я боялась этого вопроса, потому что ответ на него разорвет мои последние связи с мужем. Но бессмысленно ехать вечно в никуда. - Через два часа. Ты как раз успеешь одеться и привести себя в порядок. – ему наверняка не хотелось уходить, но и оставаться на момент сборов было бы глупо. - Как через два часа? Я не готова! - Ничего не поделаешь. Собирайся. – он помедлил пару секунд и вышел. Прежде всего я решила написать весточку мужу. Вымакивая чернила из луж на столе. На клочке бумаги я написала:
Странно осознавать, что я не проснулась. Думала, все закончится, как дурной сон, и я снова окажусь в том самом вагоне-ресторане. Сейчас мне кажется, что я больше тебя не встречу. Мне страшно. Прошу, прости меня, и если можешь, запомни обо мне что-то хорошее. Я скучаю…
Записка оставалась лежать на столике, когда я выходила со своим подобием чемодана. С моим? Чушь! Он был чей-то, но не мой. Но теперь, видимо, об этом думать не стоило. Со ступенек вагона мне помогал спуститься Рудольф, галантно взял мою ношу и повел под руку куда-то прочь от поезда. Я последний раз обернулась и уронила несколько слез на брусчатку. Спутник сжал мой локоть и я зашагала чуть скорее. Что делать в Праге прошлых веков? Знакомится с князьями? Или может тут не было князей… Меня никогда не будоражила история далеких лет. Современная в пределах ста лет – пожалуйста, но пышные платья и отсутствие центральной канализации. Сразу нет. Чем вообще может заниматься человек, попав в прошлое? Это хорошо если он в скафандре и с мобильным телефоном. А я то с пузом и в бальном платье. Дорога была брусчатая. Дома были новыми. То есть фасон у них был старый, но выглядели они новыми. Красиво. - Рудольф, я смогу вернутся? Ну, назад, в тот момент, где я жила, настоящая.- я увлеченно рассматривала фасад какого-то здания. - А захочешь? – его тон был таким холодным, что я невольно поежилась. - У меня же там муж. Да и жизнь тоже вся там. - А здесь ребенок и красивая жизнь. Как в сказках. Пышные платья, одинокие принцы, красивые замки… - Какие принцы? Я беременна и судя по всему не первый день. Я хотела бы вернуться. Есть вещи, которые должны оставаться прежними. Как закон тяготения, понимаешь? Кстати, а Ньютон уже яблоко головой поймал? А то вот как раз закон притяжения я помню. Могу историю изменить! – я засмеялась от собственной глупости. Мы шли по каким-то улочкам, которые теперь, наверное, называются старыми, или уже вовсе не существуют. Я запуталась после второго поворота и решила, что не буду запоминать дорогу, все равно не выйду одна. В какой-то момент прогулка захватила меня впечатлениями. Мы шли молча, но я придумывала какие-то свои истории про каждый дом и переулок. Рассматривала людей, попадавшихся навстречу. И проникалась мыслями своего спутника. На меня нашло какое-то томное ощущение «де-жавю». Непреодолимо потянуло обнять Рудольфа. Он показался таким родным и близким. В одну секунду мне показалось, что вся жизнь промелькнула перед глазами и я все поняла. От усталости и осознания своей же беспомощности я опустилась на мостовую. Он присел рядом и взял мою руку. Его ладони теплые и настоящие. Такие, к которым хочется прижаться щекой. - Я твоя вдова, да? – слова вырвались как-то сами. В темных глазах моего здешнего мужа плескалась тоска. Получается, я знала его всегда? И он меня знал. Как все это случилось? Значит, тогда в поезде, все было неслучайно… Я резко обессилела. Облокотилась на кованые перила и закрыла глаза. Выходит, я его люблю. От мыслей и каких-то нелепых пониманий болела голова. Рудольф целовал мои руки. Я плакала. Пошел дождь. И тут у меня резко пронзительно и невыносимо заболел живот. Ощущениями, мне казалось, похоже на разрезание меня не очень острым ножом. Я сжалась в комок и постепенно проваливалась в какой-то глубокий странный сон. Рудольф плакал вместе со мной, потом нес меня на руках куда-то. Я старалась держаться. Но сил совсем не было. Вокруг меня появлялись какие-то люди. Наверное, это были врачи. Хотя какие врачи могут быть в глубоком прошлом? Знахари. О, нет. Они меня не вылечат. Еще ведь нет медицины. Или есть? Я чувствовала на щеках поцелуи и слышала мольбы не покидать его. В какой-то момент мне дали выпить настой. Это было что-то наркотическое. Дурман. Картины из моей прошлой - будущей жизни. Виделся поезд. Разговоры ни о чем за столом с виски. И снег. Крупными хлопьями. Деревья в ледяном сиропе. И бесконечная боль. Стук колес. Нет. Это сердцебиение. Не ровное. Ледяные узоры на стеклах. Хочется холода. И вдруг карусель безумия дала сбой. Остановилась. И я открыла глаза. В тусклом свете я увидела на своей груди маленький комочек. Рудольф держал меня за руку, смеялся и ронял слезы одновременно. У меня сын? Как странно. Он был настоящим. Теплым и немного ворочающимся. Кажется, я заплакала. А потом вдруг устала. - Я немного посплю – прошептала я и почувствовала последний поцелуй Рудольфа. Почему-то в лоб. Странно. Удары сердца становились тише и дальше. И… прекратились.
Что-то липкое на губах. И глубокая, серьезная тошнота. Руки, как и все остальное тело было абсолютно ватным. Голова тоже была обернута в толстый слой пледов. Далекий стук колес. Омерзительно липкие губы. Тут меня затрясло. И ярко обожгло щеку. Чем это? Я разлепила глаза. Свет ударил больно ударил по каким-то глазным нервам и я сощурилась. Надо мной возвышался силуэт, который лупил меня по щекам. Больно, между прочим. Собрав остатки сознания, я приподнялась на локтях и рассмотрела перепуганное лицо моего мужа. - Что с тобой? – если бы я знала что со мной, уже бы рассказала. - Кажется, отравилась. – ответила я. И увидела рядом мокрое пятно и разбитую белую чашку. Какао. Вот почему липкие губы. – Давно я тут лежу? - Тебя не было уже полчаса. Я пошел проведать тебя в купе и нашел тут. – он все еще тряс меня за плечи. От этого немного мутило. - Не тряси меня. Тошнит. – я осторожно вставала. За окном проносились пейзажи зимнего леса. Какие-то городки. И все в снегу. Но мне почему-то хотелось осени. Желтых листьев и мокрой брусчатки. Стоп. К чему это я? - Я так испугался. Даже мелькнула мысль, что не дай Бог, остался вдовцом. – доносились из-за спины слова мужа, который почему-то похлопывал меня по плечу. Вдовец… Какое-то смутное скользкое воспоминание шевельнулось в груди. Вдова… Бред какой-то. Слова, как слова. Колеса стучали. Муж продолжал говорить что-то о том, как он меня увидел, а я лежу. А аммиака нет… И в моем воображении, как в замедленной съемке, пролетел кусочек бумаги, на котором было написано всего одно слово «Рудольф». Бумажечка аккуратно опускалась на брусчатую дорогу моего сознания, и нарочно поворачивалась ко мне надписью. - Рудольф! – воскликнула я и увидела целую цепь событий, произошедших со мной, с момента выпитого глотка какао. - Кто? – не понял муж. - Никто – быстро сориентировалась я. - Понятно. Мне давно казалось, что ты где-то не со мной. Витаешь постоянно. – он начал разговор, в котором учавствовать мне не хотелось. И тут, в мое спасение, в вагон ввалились собутыльники моего мужа и стали голосить о том, куда же он пропал. Я прижалась ноющим лбом к стеклу и, надышав небольшое пятно конденсата, стала выводить размашистую букву «Р». - Все ясно. – подытожил мой муж и удалился в вагон ресторан топить обиду. Мне было все равно. Где-то там был мой сын. И человек, который сделал что-то большее, для того чтобы пробыть со мной несколько часов. Не я была вдовой, он был моим вдовцом. За спиной снова что-то стукнуло. И раздались шаги. - Я не хочу это обсуждать. Доберемся до Праги, я возьму билет домой. Пока ты будешь отдыхать соберу вещи и все. Не будем портить друг другу жизнь. - Вообще-то я хотел спросить… - голос за спиной не принадлежал моему мужу. Я резко обернулась и увидела. Впрочем, нет, не увидела. Как-то я резко заплакала и все стало в тумане. - Рудольф…- прошептала я и бросилась ему на шею. Он осторожно гладил мои волосы. - Как-то мы действительно выбились из ритма друг друга. Именно из-за этого теперь можем быть вместе. – сказал он, я только сейчас заметила в его руке письма, написанные корявым почерком на старой пожелтевшей бумаге.
- Механизм часов чуточку сбился. И вроде бы все также. Но теперь ты со мной. – тихо сказала я.
Уедешь ты, останусь я одна. Но ты не думай, не грусти об этом, Наступит в жизни и твоя весна, И мысли обо мне уйдут бесследно. Уйдут, не вспомнишь обо мне, А я останусь с грустью и печалью. Я буду долго плакать о тебе, И все вокруг поймут, чтоя скучаю. Но не грусти и не жалей меня, Сама я виновата во всех бедах. Могла бы жить я счстливо и без тебя, Да только вот любви твоей мне захотелось. Уедешь ты, забудешь обо мне, Как о печальном сне, приснившемся когда-то. И будешь жить как хочеться тебе, А не как мне всегда мечталось... (написано в возрасте 17 лет)
Добавлено (01.02.2011, 13:38) --------------------------------------------- Как хочу я уйти, Но не пустят меня. Так хоть в этом пути Отпущу я тебя. Будь свободен всегда! Будь свободен, иди! Будь свободен, забудь Обо мне по путь! Остаюсь я же здесь. А ты все же пойми, Что и наши пути Разойтись все ж смогли. Те минуты покоя, Что с тобой провела, Я забыть - не забуду Никогда, никогда! Но ты все же пойми: На твоем я пути Станавлюся преградой тяжелой! Я так больше не хочу! Я так больше не буду! Только ты не грусти - Я тебя не забуду! (написано в возрасте 17 лет)
Добавлено (06.02.2011, 11:04) --------------------------------------------- Не грусти, что жизнь так быстро мчится Пролетят минуты неудач. Оглянуться не успеешь как умчится Вся печаль куда-то вдаль. Время пролетит - и ты уж дембель, Уезжаешь в поезде домой. Повстречаешь ты друзей и близких, И прижмешь братишку ты рукой. Вспомнишь как скучал все эти годы По России, доме и сестре, И прокатятся нечайно по щеке. И пройдет вся грусть в одно мгновенье, И поймешь, что в жизни счастье есть. И помчатьстся годы счастья в доме, О котором ты мечтаешь здесь. (написано в возрасте 17 лет)
Добавлено (21.02.2011, 10:23) --------------------------------------------- Память Он мне запомнился таким: Веселым, нежным, озорным, С почти мальчишечьим лицом. А что случилось с ним потом? Могло ли что-то с ним случится? Мог очерстветь, переминиться? Мог, чуства оскорбя, уйти? Забыть про все и не прийти? Мог делать вид, что нет меня, Когда стояла рядом я? Мог!!!! Как я не хочу В ответ сей верить, а придется. Но лучше уж я промолчу, Забуду все - он не вернется!!!
Он мне запомнился таким: Веселый, нежным, озорным, С почти мальчишечьим лицом... Неважно помнить что потом..... (написано в возрасте 18 лет)
Добавлено (18.03.2011, 08:18) --------------------------------------------- Слезы Слеза, еще одна - К чему? Чего я плачу? Почему? И слезы я дарю Кому? Не знаю. Вот еще слеза, За ней еще, еще одна. Все! Хватит слез! Одно скажу: "Еще слеза - и я умру!" (написано в возрасте 18лет)
Сообщение отредактировал Киска22 - Понедельник, 2011-02-21, 11:15
За окном шел дождь. Как в тот день, когда все обледенело, только тогда была веская новогодняя зима, а теперь весна. Начало. Неловкое, как балетки посреди зимы. Да, что там балетки, даже межсезонные сапоги смотрелись нелепо в каше растаявшего снега. И пальто… Глупый переход от зимы к весне самый мучительный. Тошнотворно серый и несмелый. Улицы пестреют то шубами, то ветровками. Подростки в солнечных кедах и люди постарше в громоздких зимних ботинках, а вдруг после обеда опять снег? И так изо дня в день. Пока столбик термометра танцует вокруг отметки «0».И сколько не вздыхай, глядя в окно, это надо просто пережить. И это самое «пережить» длится у кого-то месяц, а кого-то два дня. Мое «пережить» закончилось позавчера, когда я надела пальто. И окончательно завершилось сегодня, когда я надела кожные сапоги. Нет, мир вокруг меня не сменился цветочным карнавалом с яркими красками. Просто поменялось отношение. Все осталось серым и черным. Слякоть, смешанная с песком и пылью, не сметенной еще осенью. Небо с тяжелыми свинцовыми тучами. И серый потолок, подглядывающий в мою чашку. Но в то же самое время в голове звучали робкие ноты джаза. В очередной раз меня кружил какой-то бесконечный танец собственных мыслей. Казалось странным, но в них страдали и смеялись, плакали, играли и переигрывали… Чай, дождь и теплая кофта погружали меня в глубину этих маленьких спектаклей, отчасти они были воспоминаниями, отчасти мечтами и фантазиями. Спектакли составляла я сама. У меня была тысяча идей как расставить моих действующих лиц по местам, у кого сегодня какая роль. Не подумайте, я не схожу с ума. Просто у меня не совсем обычное увлечение. Итак, я - коллекционер. Но меня в жизни не волновали марки, монеты, фантики и пробки от шампанского. Моя коллекция была только моей, и о ней совсем никто не знал. Конечно, же близкие люди догадывались… Это помните, как запахи у Лукьяненко или кровь у Пелевина. Что-то особенное. Я коллекционировала слова и мелочи. Некоторые я забирала из коллекции и нежно пускала в обиход, но после, снова откладывала в бархатную коробочку и хранила дальше. А что же такое мелочи? Это жесты, крошечные обрывки разговоров, крупицы того, что цепляет. Из них можно составить недурную композицию, но, к сожалению, лишь в воображении. По сути, для того чтобы попасть в мою коллекцию, прежде всего, нужно быть мужчиной. Нет, качать мускулы и разговаривать матом, но иметь при этом вторичные половые признаки женщины – это не то. Главное требование, это когда он родился, маме сего объекта сказали, «поздравляем, у вас мальчик!». То есть дело фактически в половой принадлежности. Как бы пошло и нелепо это не звучало, но да, выходит, я люблю мужчин. И сразу оговорюсь, что все эти люди мне были абсолютно не нужны. Это не относится к неудовлетворенности или, скажем, к поиску своей половинки. То, что я хотела найти, я давным-давно нашла. Точнее не что, а кого. Вся эта коллекция даже в самом красивом сборнике никак не может конкурировать с Ним, но мы же понимаем, что котлеты отдельно, а мухи отдельно. Стало быть, заговорили про экспонаты – давайте и дальше. Каждый новый экземпляр на время становился моим фаворитом, «Любимой женой» так сказать. Я начинала пристально разглядывать его и примерять. Вот, к примеру, попался мне на пути мистер N с таким бархатным голосом. И даже если бы он мне книгу по бухучету читал - звучало бы как эротическая история. А курящие? Вредно – да, мерзко, не эстетично, но как же некоторые курят. В одной затяжке больше секса, чем в немецком профильном кино. А бывает так, что просто на пути вдруг подвернулся человек, у которого потенциал больше, чем на один экспонат. И потихонечку разоряю его. В этот момент забывается вся остальная коллекция и начинается режим впитывания. А в данный момент у нас переходный период, уже не зима, но еще не весна. И плавно люди, сами того не замечая, вдруг стали подходить к зеркалу с утра в помятой пижаме, или еще чего лучше босиком в полотенце после душа. И… Зима то прошла, но за зиму-то мы «раскушались». В головах быстро решилось уравнение с одним неизвестным зима-весна, а дальше? Лето! Пляжи, отдыхи, поездки на дачу, а где-то вдруг стриптиз потанцевать надо будет… К чему я? Ах, да! Потянулись люди в спортзалы. Ошибочное мнение о том, что за 100 дней можно вывести себя в первую десятку самых желаемых на пляже, сидит в головах бегущих по дорожкам и тягающих штанги людей. Даже не просто сидит - подстегивает. Так и я ведомая скукой и желанием кубиков в области пресса, потянулась к прекрасному мучению. Преодолевая первостепенное смущение от обтягивающих тонких брюк и мешающегося в данном контексте бюста, отправляюсь из раздевалки в сам зал. Суббота. Людей мало, что дает некоторую надежду на быструю реабилитацию в случае позорного падения с тренажера. Первыми в таких местах в глаза бросаются либо слишком тонкие барышни, либо наоборот. И если в первом случае возникает сочувствие и некоторое подозрение на запойное голодание, то во втором крамольная мыслишка – не все так плохо! Но это чисто женские штучки. Природный инстинкт добить высокой шпилькой раненную соперницу. На этот момент, последним в коллекции был герой сериала, то есть имел место быть некоторый голод. Но не настолько сильный, чтобы хватать все, что попадется под руку. Итак, зал. Первым на глаза попадается щуплый мальчик, в форме тренера – сразу нет. Ага, «качок», ну, таких-то тут навалом. Конечно, у них не отнимешь чудесного умения вилять задницей, и того, что эту самую задницу любые джинсы обтягивают как лосины. Тоже нет. А, был еще мальчик на ресепшене. Ключевое слово, наверное, именно «мальчик». Вот экземпляр, джинсы, рубашка, ботинки, бахилы и – о май гад! - айфон. Захотелось потрясти головой и пересмотреть еще раз вывеску. Я точно в тренажерке? Этот пафос меня совершенно не привлекает – нет, нет и еще раз нет. Испуганный дистрофик, хм… Я действительно не шучу! Хотя, наверное, он просто худоват для своего роста. Опасаюсь, что наличие такого экземпляра начнет пятнать мою коллекцию пособиями по анатомии. Как все уже, наверное, догадались, в любом фильме-книге-песне в какой-то момент появляется Он. Не в смысле тот «Он» о котором я писала выше, а такой себе обычный Он, ну может, курсивом выделенный, для ясности. Обязательно музыка саксофонная должна быть. М-м-м… Критериев для выбора в дружную семью экспонатов много, но, как говорится, дайте два! Новый мистер N выигрывает у персонажа сериала сразу 20 очков, только потому, что он настоящий. Если перечислять отличия от остальных присутствующих, то не хватит никаких книг. Но на парочке, остановлюсь. Итак, возраст, очевидно что я старею. Молодость не привлекает, прыщавость тем более, а тут – хочется сказать мужчина в самом расцвете сил. Плюс седина, да на темных волосах… Сразу плюс. Мышцы опускаю – можно захлебнуться слюной в процессе описания. Из важного: манера говорить, голос и глаза. Я уже говорила «Дайте два!»? Беспрецедентных случаев впитывания всего подряд в одном экземпляре практически не случалось, но не забываем, что процесс отягощен получением физических нагрузок на мышцы, о существовании которых я и не догадывалась. В такие моменты самое главное не споткнуться и не растянуться возле особо понравившегося тренажера. Отвлечемся от пагубных мыслей. Вы когда-нибудь замечали, как мужчины поднимают гантели? Ну, не домашние по два с половиной килограмма, а вполне состоятельные, скажем, килограмм на четырнадцать? С этим сравнима только музыка. Я сейчас не о мучениях, красных лицах и гримасах. Нет. Скорее речь идет о четких выверенных движениях. С определенного ракурса – это практически театр. Во всяком случае, я бы брала первый ряд! Единственное условие для приятного просмотра – это, конечно же, сам мужчина. Он должен быть либо любимым, либо родным, либо экспонатом, но это для меня. Жаль, что у меня как в музее – руками не трогать! А теперь на секундочку закроем глаза. Закрыли? И легким томительным шепотом – непременно мужским экспоната №15 – слушаем какое-нибудь стихотворение. Не из упрямой классики, а что-то такое нежно-кофейное. А теперь. Может дыхание? В далеком начале моей коллекции я слушала дыхание мужчины в пустой комнате. О нет, не в интиме! Он помогал мне решать какое-то уравнение, но это дыхание было достойно красного бархата на высокой полке. Еще, наверное, руки, да, однозначно не хватает ладоней. Теплых и родных, но все-таки больше дружеских, чем интимных. О поцелуях сейчас лучше не вспоминать, эта полка должна быть надежно закрыта от всех и от вас тоже. Нужен взгляд. Глубокий, темный, такой от которого чуть подергивается румянцем лицо. На взгляде, пожалуй, можно закончить упражнение. Надо быть осторожным, ведь рано или поздно можно провалиться в сон, и поддаться массе приятных слабостей, о которых я не буду рассказывать. Во всяком случае, ваша следующая встреча с каким-то вашим мистером N может быть подкрашена яркими подробностями, которые либо лягут на ваши личные музейные полки, либо дадут начало чему-то новому.
янат
Дата: Понедельник, 2011-05-09, 16:40 | Сообщение # 13
Ода мужу Ведь как я жила, творила дела От раны сердечной почти умерла. Любя недостойного, можно сказать, Я в пропасть летела, упасть и невстать. *** И зная, и видя, и понимая Я не хотела иного «трамвая», Коварным ударом был в спину тот нож А я не готова глотать эту ложь. *** Быть может гламурно в очках цвета розы И ждешь ты тепла, а лютуют морозы, А точку поставить и снять те очки Не хватает силенок почесать кулочки. *** Клин клином подумала я и решила, Ведь в жизни я столького не совершила. Поставлена цель-свое счастье найти И в реку любви обоюдной войти. *** Уйти от желанного, оставить его там Того кто не смог сделать этого сам. Немало усилий, амбиций и слез, Прочитанных книг, чтобы было в серьез. *** Свободною жить, расточая флюиды, Ты власть получаешь, они все москиты. Невольно плетешь паутину свою И все ж понимаешь - некого не люблю. *** Природой возложено нашей планете Как зачинаются сладкие дети, Из общего семени мужского канала, Найдется смышленыш положит начало. *** Прощенья прошу за крутой афоризм В упадок пришел мой альтруизм. Из многочисленной этой толпы Самым сильнейшим стал это ты. *** Нет, не о силе веду я здесь речь, А о том, как с собою меня уберечь. Ты завоевывал сердце мое, Так, чтоб осталось нас только вдвоем. *** В тебе сочетаются, милый ты мой, И ум, обояние, ты не скупой. Меня привознес на пьедестал, Ты жизнью моей стал, мой капитал. *** Я окунулась в море любви, Море тепла и доброты. Время от времени связь проподала, Чтоб я помучалась и заскучала. *** Ты ненавязчиво камень точил, Душу мою растеребил. Мысли мои повернулися вспять, Я стала счастливой опять. *** Жизнь закрутилась, жизнь закипела, Я в нежных руках твоих обомлела, В запах любви, цветов, романтизма, Ворвалися мы до фанатизма. *** Ты помнишь, любимый, как громко смеялись, Как малые дети за руки держались, Любовная связь, головокруженье, Нам не забыть такого забвенья. *** Словно кошка мечтала об уютном я месте, Ты крылом стал моим, как поется в той песне. Видит бог, положительно было стремленье, Рассудив, ты сделал мне предложенье. *** Одела я платье материи красной О жизни задумав с тобою прекрасной, И ты, зая, слышишь, себя оправдал, Заботливей мужа никто не встречал. *** Неугомонный ты мой муженек Создал сынишку-такой же волчек, Еще в животике мы маму пинали, Сейчас о покое и думать не стали. *** Ты карлсоном мило меня называл, Когда наш сынишка в утробе лежал. С тобою действительно можно взлететь, Пылинки сдуваешь, что хочется петь. *** Суетливые дни крадут миг той любви, Но только попробуй ты нас разорви. Несносны мученья мосты прошлого сжечь, Мы поклялися очаг наш сберечь. *** Хоть будни отняли романтику нашу, Мы все ж заварили сладкую кашу. И чтобы та каша была еще слаще Букеты цветов приносишь мне чаще. *** Уж корни пустили, дали росток, Расти нам на радость, любимый сынок. Нет, видели б вы такую заботу, Отец ради сына-любую работу. *** Знает сына, хоть малой, Папа с доброю душой, Как залезет на «конька», Вмиг «раскрутит» добряка. *** Сколько споров, сколько сор, Воспитание – это вздор. Папа балует сынишку Невозможен разговор. *** Порой очень трудно уйти от конфликтов, На страже стоишь ты своей правоты. Быть может твой ум это скипа реликтов, Но след исчезает твоей доброты. *** Я знаю, бывает, ты грозен со мной, Но все же я восхищаюсь тобой. Мне тоже не помешало б терпенье, Ведь это залог от столкновенья. *** Об этом мудрейший Шопенгаур писал, В семейном пути он людям сказал: «Достаточный запас смиренья Имеет первостепенное значенье.» *** Шутка ли это – два близнеца, Бывает мы спорим с тобой без конца. Да не пора б нам с тобой помудреть, Тишь и покой охранять и лилеть. *** Обиды сжигают нас из нутрии, Кричу, ведь можно найти другие пути. Лекарство же в нас, хочу я вещать, Любить—значит прощать! *** Я поняла, никакого сомненья, Я влюблена до опьяненья. Ложиться под кайфом, но не от дозы, От сладких лобзаний, удобной мне позы. *** Славлю бога за то, что ты есть у меня, Пронесем наши чувства до последнего дня. Счастье в доме –семейный завет, Чтоб до старости лет любовь до совет!
Добавлено (30.03.2011, 22:43) --------------------------------------------- Для мамы
С рождения глазками, маму ища, Мы чувствуем близость родного плеча. И вот мы встаем, хватаясь за юбку, Ведь мамочка рядом, всегда подаст руку. Мы юными стали, что сами с усами, Как маму обидеть, что стали врагами. Амбиции еше не взрослевших мозгов Решили наделать неважных делов. И только взростивши свое же дитя, Поймешь слово мама, ведь это мечта! Ведь мама жива, мама ласки дала, Ведь мама на свет тебя привела. Не будем мы строго маму судить Не легкую жизнь ей пришлось то прожить, А будем ценить за любовь, теплоту, За нежность, заботу и доброту! Большое спасибо мы скажем тебе! Ты самое главное, что есть на земле!
Добавлено (09.05.2011, 15:40) --------------------------------------------- Мое напутствие детям в день свадьбы моей дочечки
С днем свадьбы
Я помню хорошо в свои шестнадцать лет, Как, лежа на траве, прекрасен лунный свет, Как звезды падают с небес, желания рождались, И с трепетом ты ждешь рассвет, ведь мы тогда влюблялись *** Прекрасная пора, когда твое стремленье, Вся твоя сущность, мысли, стать, К любимому прижаться с вожделеньем И что любовь взаимна тоже знать. *** Ударная сила эта любовь, Она же, почти как наркотик, Если враг на пути, ты готов пустить кровь, Но а в жизни ты ласковый котик. *** Любовь-она правит, любовь-она дразнит, Любовь искушает, нежно маня. Любовь наслаждение любящим дарит, Летаешь от счастья, скажу не тая. *** Вы в глаза посмотрите - сияют они, Вам расскажут о чувствах друг друга, И желание это пронести на все дни, Ведь теперь вы супруг и супруга. *** Не просто влюбленная пара людей, Дарящие нежность беспечно, А спутники жизни прекрасной своей, Поклявшись в любви своей вечной. *** Теперь, дети мои, думать на две головы, На две головы мечтать, также на две созидать. Вы уже ласточки-птицы, гнезду самому не свиться, Только вдвоем стремиться на благо семьи трудиться. *** Это говорит о том, должен полон быть ваш дом, Чтобы милая была словно яблоко спела, Поощряйте, подкупайте красоту небесную, Тогда райская любовь вознесет над бездною. *** Нелегко в кругу кастрюль оставаться на плаву, Ты прекрасна, спору нет, и в своем хлеву. Знай, дитя, и с красотою тоже умирают от тоски, Сделай, чтобы муж дышал тобою, словно ел с руки *** Хольте, лелейте, нет не друг друга, А то, что связало на веке веков, Ведь не любя, вместе жить это мука, Так пусть вам сопутствует вечно любовь!
Сообщение отредактировал янат - Среда, 2011-03-30, 23:45
Форум: 64231
Коммент-ев: 0
Репут-я: 24100
